Кевин привычной походкой шагал по коридору, то и дело вытягивая руку вперед и проверяя её. С недавних пор — спасибо Сиверу — это превратилось в привычку, на которую сам Уилкинс не обратил бы внимания, если бы не Спенсер, у которого в какой-то момент сдали нервы и, не выдержав, он сказал, что пора уже завязывать с этим. Кев, конечно же, удивленно хлопнул глазками, не сразу понимая, в чем именно его обвиняют, и, пожав плечами, продолжил проверять свою руку, которая, к слову, работала вполне себе неплохо, поэтому продумывать способы убийства Растина Сивера, Уилкинс не спешил.
Прошло больше недели с их последнего разговора — если, конечно, можно назвать это «разговором» — и вот, Уилкинс искренне негодовал, потому что, по всей видимости, Сивера не было в штабе, о чем ему доложили, когда он между делом решил поинтересоваться у какой-то разведчицы, где же находится их саблидер и почему он не мозолит всем глаза своей рожей. Вначале Кевин подумал, что дело идет в гору, в том смысле, что, если уж Растина тут нет, то есть вероятность, что он отправился к Саттон, следовательно… следовательно, ничего особенного, если так уж подумать, потому что не факт, что Тэдди не решила включить женщину-фурию и не прогнала несчастного Сивера в другой штат. Ну или устроила ему шумные похороны, с весьма эффектным процессом захоронения. Впрочем, случись где-то землетрясение, главный штаб был бы в курсе, поэтому Уилкинс всё же надеялся, что как минимум эти двое поговорили, и, если уж не смогли прийти к какому-то решению, то теперь страдают по-отдельности. Конечно, вставал вопрос, сколько можно страдать вот так, вроде бы не вовлекая окружающих, но вместе с тем игнорируя тот факт, что по итогу прилетает всем участвующим и даже тем, кто просто мимо проходил. Но, Кев, как и подобает взрослому человеку, искренне пытался не вмешиваться и не задавать лишние вопросы. Он даже не стал звонить своей непутевой подруге, которая всё ещё была на «каникулах», как и не стал допытываться Клем, не знает ли она чего — судя по тому, как Ходжинс расстраивали любые разговоры о Тэдди, Уилкинс и вовсе пытался не поднимать эту тему. Но, признаться, уже спустя неделю, он начал нервничать, потому что Сивера всё ещё не было видно, а Саттон как-то тоже не возвращалась.
Как обычно, спасала исключительно работа. Не то чтоб её было навалом, потому что, к счастью, со штабами дела обстояли как-то поспокойнее, но вот искать новые припасы никогда не помешает, поэтому Кевин почти всё время был в разъездах. Спенсер что-то постоянно тараторил о том, что ему хочется сменить сферу деятельности — признаться, Уилкинс не стал вдаваться в подробности, потому что боялся, что Хогга понесет в сторону более активных действий, тогда им всем придется несладко. Как будто не хватало, что Тэдди с Клем решили, что могут взять в руки автомат и заменять солдат на этой войне.
— Привет, Хэнк, — завернув за угол, Уилкинс видит перед собой одного из искателей, — Спенс тебя ждет на выходе, а у меня сегодня выходной, так что, будешь нянчиться с ним сам.
— С ним, да? – усмехается рыжий и хлопает его по плечу, после чего направляется в сторону выхода, оставляя Уилкинса одного в этом пустом коридоре — почти печально.
Впрочем, это продолжается всего лишь какие-то несколько секунд, после которых чьи-то тяжелые шаги нарушают всю эту идиллию. Кевин разворачивается и сразу же расплывается в самодовольной улыбке, как будто, шагающий в его сторону Расти Сивер не сломал ему руку чуть больше недели назад. Только вот Уилкинс человек особо чувствительный, когда речь идет об эмоциях — любых эмоциях, даже если дело касается сухаря вроде Сивера — и что-то ему подсказывает, что этот хмурый осел не в запое был всё это время. Хотя… может и в запое, только вот в другом смысле.
— Ах-ха-ха, - не заставляет себя ждать Кевин и шагает ему навстречу, — я знал! – драматично вытягивая руку перед собой, он указывает на Сивера, — Эй, чур, не трогать меня, - сразу же опускает руку, когда останавливается перед Растином, всё продолжая нахально улыбаться. — Ну, как дела, Сивер? Как отпуск? Как моя подруга? Что-то я её не видел, но, думается мне, что после всего этого — девочки с девочками, а ты… ну, учитывая то, что друзей у тебя кот наплакал, то мальчики с мальчиками у тебя тоже не получается, но я, так и быть, буду добрым и отзывчивым и выслушаю историю о том, как тебе пошла на пользу встреча со мной. Не повезло, конечно же, моей руке, но… я готов принести такую жертву, если это будет означать, что «и жили они долго и счастливо»… скажи мне, что это так, а то меня удар хватит.

Кевин Уилкинс выглядит как самодовольный кот — можем даже назвать его Гарфилдом — который обожрался сметаны, а потом на радостях развалился на спину и предпочел лежать так пузом вверх. Может и Уилкинс никогда не питал особой страсти к еде, да и гурманом его сложно было назвать, учитывая его аппетит и телосложение, но происходящее здесь и сейчас было куда «вкуснее» той жратвы, что могли предложить ему в столовой. А дело в том, что рожа Сивера была не такой хмурой, из чего следовало ожидать, что «разговор» прошел весьма неплохо, и, возможно, Саттон даже вернулась в эти стены.
— Хм, - задумчиво протягивает Кевин, полностью игнорируя слова Сивера о том, что от него люди шарахаются, как и не обращает внимание на одного из ренегатов, который вовремя разворачивается, дабы не влететь в эту парочку. Здесь и сейчас мальчика из солнечной Калифорнии куда больше интересует то, с чем же, наконец-то, вернулся Растин Сивер, потому что все эти дни он пытался разобраться, стоило ли рисковать своей драгоценной рукой для того, чтобы… «что» именно Уилкинс, конечно же, не знал, но надеялся, что эти двое смогут разобраться в своих отношениях и придут к чему-то. Неважно к чему именно, пусть вконец разбегутся, но пусть это будет какое-то четкое решение, а не то, чем они занимаются на протяжении всех этих долгих лет. Ввиду своего характера, Кевин не собирался вникать, чем именно этот вопрос задевал его и почему ему казалось, что из-за того, что Сивер с Саттон не могут разобраться в своих отношениях, и его собственный мир начинает покрываться трещинами.
Главное — Сивер вернулся с весьма довольной рожей, и чего следует, что и Тэдди вернулась. Однозначно.
Ну, или, по крайней мере, они не разбежались.
— Да неужели? Прямо так взяла и вернулась? Тебе ничего не пришлось сделать, да? — улыбка на губах Кевина становится всё шире, а он едва сдерживается, чтобы не рассмеяться — всё же, Сивер личность нервная, не стоит с ним шутить, ещё решит, что недостаточно похерил ему руку. — Нет, не пойми меня неправильно, ты пришел с прекрасной новостью, потому что, признаюсь, без Тэдди нам тут было крайне скучно, да и не нравится мне такой расклад. Сам посуди — она в этой чертовой Мизуле, а мы все тут, - к слову, когда он говорит это слово «все», то Растина не подразумевает, потому что речь скорее о них — о великолепной четверке из Йеля, а не о каком-то неадекватном типе, который при каждой малейшей возможности размахивает кулаками. Впрочем, так или иначе, Сиверу удалось вернуть Саттон, и при том, что Уилкинс не всегда его переносил, в данном случае он был ему благодарен. Не вслух. Внутри. Где-то очень-очень глубоко внутри.
— Ага. Я. Похерил твой кубик, - Кевин качает головой, а потом напрягается всего на пару мгновений, стоит Сиверу прислониться к стене и протянуть свои ручонки в его сторону. Впрочем, он стоически выдерживает эти секунды, не давая своему «противнику» усомниться в том, что он нисколько не боится его. Уилкинс по привычке ерошит волосы на затылке и смеется, — я не стану напоминать тебе о том, кто из нас собирался установить новый рекорд, ты это и без меня прекрасно знаешь. Что же касается самого кубика… - Кевин делает небольшую паузу, прикидывая в голове, что же ему сказать.
С того самого разговора, который состоялся больше недели назад, он пытался не возвращаться к тому дню, когда в последний раз виделся с Тэдди. Странная была встреча, странный разговор, да всё было странным. Уилкинс не желал вдаваться в подробности, не желал заниматься самокопанием — хватит с него и того, что он едва потом не размяк, когда Клем начала задавать какие-то совершенно наивные вопросы. Пожалуй, он бы хотел, чтобы того дня вовсе не было. Впрочем, Кевин не был из тех людей, что жалели о чем-то.
Да, разговор с Тэдди был на редкость серьезным, а он категорически не любил такие разговоры, и, тем не менее.
— Я подумал, что неплохо было бы отдать этот чертов кубик тому человеку, ради которого ты вообще начал играть во всё это, нет? — они никогда не говорили об этом, Уилкинс и вовсе округлил глаза, когда Сивер в один прекрасный день собрал этот кубик и поставил его перед ним. До него не сразу дошло, к чему это было. Потом он начал ржать как лошадь, потому что всё это выглядело настолько тупо — даже для него — что он и не знал, как на это реагировать. Ну или он ржал потому, что к тому моменту был уверен, что окончательно забыл, как собирать этот кубик.
И Сивер, чтоб его, вновь вернул в его жизнь эту игрушку.
— Ну или это была такая метафора. Да, не смотри на меня так. Неважно. А вообще, я хочу от тебя деталей, Сивер. Я понимаю, что ты у нас парень ээээ… ну ты понял, - так и не найдя подходящее слово, Кевин вновь улыбается и смотрит на Растина, — поэтому объясняю — парни тоже любят делиться информацией, особенно такой, которая написана у тебя на роже. Да, ты можешь и дальше стараться хмуриться, но я тебя впервые вижу по-человечески ээээ счастливым? Ты же счастлив, да? Я же не путаю?